123 сестры

Наш спектакль, это не только, попытка сделать следующую отчетную, учебную работу по пьесе великого русского классика, дабы показать этапы освоения актерской профессии… Когда прикасаешься к Чехову, как-то нелепо беспокоить по этой причине измученного прочтениями Антона Павловича. Ему и так-то не очень удобно от столь пристального и частого внимания. Автор, как известно, не любил шума.
Зачем же решились?
А наш спектакль, это возможно, желание попробовать постигнуть невыносимую остроту чеховской боли, его «невыносимую легкость и, одновременно с этим, трагическую ленивости невыносимого бытия его героев», чувство, которое всегда является предвестником большой беды в судьбах людей и в судьбах цивилизаций. Чехова невозможно просто, честно, и просто — грамотно и просто правильно играть. Он беспощаден к исполнителю грамотному и правильному, ремесленному. О жалости, милосердии и пощаде к традиционному актерскому ремеслу в исполнении его пьес, нет речи. Ибо он невыносимо острее любой человеческой беды и боли. О любезности и бережности к исполнителям в Чеховских пьесах — речи не идет вовсе. Природа его пьес — пропитана постоянным присутствием притаившейся за углом неотвратимой одержимой беды, почти дурного ужаса, а попросту – смерти. Это, словно — приговор человеческому представлению мечте о счастье человека и человечества, приговор смертельный и обжалованию не подлежащий. Играть это смешно и страшно – невыносимо, вообще, попросту, непостижимо как это играть на пресловутой границе жанров. Как, так невыносимо играть! На какие технологии опираться? Играть с серьезом буквального трагичного или социального или нравственного или, прости Господи, духовного движения – пошло и глупо. Чехов боялся духовного в своих пьесах.
Сплошные незнания.
Репетировать — сущая мука. Но, мы решили безответственно рискнуть. А то, потом, еще когда рисковать? Во многом, из того, что мы делаем, много — не правильного и интуитивного. Вот тут, у нас и появился, отчаянный интерес к этой работе. Нам понравилось ошибаться и делать не правильно. А, по школе и правильно – скучно, до одури… Мы решили поискать Чехова в себе, в своей жизни, иногда тошной, постылой и бессмысленной, даже у тех кому всего 19. Честно и «без допуска и посадок» поискать и именно это и оказалось невыносимо… и невыносимо интересно…